По данным Edelman Trust Barometer, 63% людей, получающих новости в сети, не могут отличить достоверный контент от ложного.
О том, почему нарастает поток информационных подделок и как ему противостоят законодатели — в очередном материале IQ.HSE по экспертному докладу ВШЭ о правовом регулировании новых технологий, пишет iq.hse.ru.
Популярная ложь
В новогодние праздники–2018 Рунет подхватил вирус абсурда — по сети пронеслась информация о запрете Роскомнадзором мультфильма «Трое из Простоквашино»: почтальон Печкин обвинен в нацизме, следственный комитет возбудил уголовное дело, фильм исчез из сетки вещания телеканалов.
Несколько месяцев спустя, 1 июля, в индийском штате Махараштра толпа из 40 человек линчевала пятерых крестьян. Чуть раньше в штате Ассам так же поступили с двумя мужчинами, три человека были убиты в штате Трипура, а жители города Хайдарабад устроили самосуд над женщиной.
Ничего общего между «пострадавшим» фильмом и смертями в Индии, конечно, нет. Кроме одного — фейковых новостей (анг. fake news — поддельные новости), спровоцировавших в одном случае волну смешного, в другом — более чем серьезного. История о мультфильме оказалась обычным вбросом. Череду преступлений в Индии вызвало массовое распространение, в основном через мессенджер WhatsApp, ложных сообщений о похитителях детей.
В 2017 году опрос, проведенный GlobeScan в 18 странах, показал, что проблема fake news волнует 78% населения. Термин стал популярен в 2016-м благодаря частому употреблению его Дональдом Трампом и СМИ в ходе президентских выборов в США. За год упоминание словосочетания в мировых медиа выросло на 365%. По итогам такого роста словарь английского языка Collins Dictionary признал fake news словом 2017 года.
Без фильтров
Само явление недостоверной информации старо как мир, но сегодня новейшие технологии помогают передавать ее с колоссальной скоростью, нейтрализуя прежние «фильтры» в лице традиционных СМИ.
Привычный подход к распространению и получению новостей изменила современная концепция интернета Web 2.0, предполагающая активное взаимодействие пользователей и создание ими контента: блоги, вики-проекты, социальные сети и т.д. В результате ключевым инструментом для продвижения фальшивок стали масштабные цифровые площадки, где, как правило, нет ни главного редактора, ни журналистов, связанных профессиональными соглашениями.
«В большинстве случаев новость в новостной ленте размещается с помощью автоматических алгоритмов, которые зависят от количества “кликов”, “лайков” и повторных публикаций. Потребители информации переполнены потоком данных и зачастую не имеют возможности должным образом ее обрабатывать. В итоге пропадают прежние маркеры правдивости, что создает условия для манипуляции мнениями социальных групп», — говорят авторы доклада (над разделом, посвященным fake news, работали директор Института проблем правового регулирования НИУ ВШЭ Анна Дупан и научный сотрудник Института Юлиана Бикбулатова).
Подходы к регулированию
Фейковые новости убивают, рушат судьбы и карьеры, формируют взгляды, заставляют делать политические выводы, напрямую влияют на экономику (принятие тех или иных инвестиционных решений), но привлечь к ответу дезинформаторов непросто.
Подходы к государственному контролю усложняются особенностями создания и распространения информации. «Часто она функционирует как инструмент тонкого воздействия, основанный в том числе на масштабной аналитике больших массивов связанных данных (big data), поэтому далеко не всегда обладает необходимыми элементами для привлечения к правовой ответственности», — поясняется в докладе. То есть, будучи по факту неправдивой и порочащей репутацию, может быть не признанной таковой по закону.
К юридическим тонкостям добавляются этические. Контроль за fake news — это контроль за сетью. Согласиться с последним готовы далеко не все. По данным исследований, в мире стало больше противников надзора за интернетом: с 51% в 2010 году до 60% в 2017. Общественное мнение корректирует решения госорганов, не желающих прослыть «министерством правды», но отменять саму необходимость регулирования экспансии фейков в общественные интересы не входит. В настоящее время в разных странах оно в основном практикуется в отношении:
- рекламы в интернете (политическая агитация в большинстве государств регламентируется законодательством о рекламе);
- деятельности онлайн-платформ (социальных сетей);
- деятельности лиц, непосредственно распространяющих фейковые новости.
Эксперты ВШЭ выделяют несколько ключевых вопросов, ответы на которые ищут законодатели:
- нужны ли в принципе новые правила борьбы с недостоверной информацией в интернете или достаточно существующих механизмов;
- при каких условиях такая информация должна быть предметом регулирования;
- кого уполномочивать оценивать информацию на предмет недостоверности;
- на кого возлагать обязанности по ее удалению/ограничению;
- на какие сферы распространять новые правила: политика, экономика, общественная безопасность и т.п.
Системы наказаний
Одна из первых стран, законодательно прописавших наказание за фальшивый интернет-контент, — Германия. С октября 2017 года здесь действует «Закон о соцсетях» (The Network Enforcement Act), обязывающий их владельцев удалять или блокировать липовые новости в течение суток с момента получения жалобы или, в противном случае, платить штрафы до €50 миллионов.
В июле 2018 года закон против fake news одобрен Национальной ассамблеей Франции. Однако период его действия ограничен — несколько недель перед проведением выборов президента и парламента страны. В это время достоверность сообщений (в СМИ, на онлайн-платформах) и их дальнейшую судьбу определяют суды, медиа с фейками могут быть отстранены от работы.
В США в октябре 2017 года на голосование в Сенате представлен проект закона «О честной рекламе» (Honest Ads Act), предусматривающий новый порядок размещения политической агитации: обязанность интернет-компаний хранить копии агитационных материалов, размещать данные о рекламных объявлениях, в том числе указывать заказчиков и проч.
В Великобритании готовится к принятию Цифровая хартия — свод правил для регулирования новых технологий. Как часть хартии, в октябре 2017-го появилась Стратегия безопасного Интернета. Действовать в данной сфере правительство намерено совместно с общественными организациями, добровольцами, технологическими фирмами, учреждениями образования, населением. В июле этого года стало известно, что Британия может ввести налог на операторов соцсетей для финансирования мер против дезинформации.
Не отличаются снисхождением к нарушителям в Юго-Восточной Азии. Примеры стран, карающих уголовной ответственностью, — Малайзия и Филиппины. В первой максимальное наказание за публикацию и репосты — шесть лет тюрьмы и $128 тысяч штрафа. Закон, введенный в 2018 году, распространяется и на тех, кто стоит за псевдоновостями, и на тех, кто выпускает их в свет (электронные издания, соцсети). Преследуются даже фейки, генерируемые за границей, если они касаются малазийцев.
В Филиппинах соответствующий закон (An act penalizing the malicious distribution of false news and other related violations) существует с 2017 года. Под его действие подпадают все, кто «злонамеренно предлагает, публикует, распространяет ложные новости». Под ложными подразумеваются вызывающие панику, разобщенность, хаос, насилие, дискредитирующие репутацию. Преступников ждут штрафы и лишение свободы: для граждан — от 100 тыс. до 5 млн песо или срок от года до пяти лет; для юрлиц (СМИ, интернет-платформы, социальные медиа) — от 10 млн до 20 млн песо или тюремное заключение (руководителя/ответственного сотрудника) на 10–20 лет.
В Китае распространение слухов относится к категории запрещенной информации. Онлайн-сообщения, собравшие 5000 просмотров или перепечатанные более 500 раз, могут обернуться тюрьмой. По правилам, вступившим в силу в 2017 году, интернет-компании обязаны проверять комментарии пользователей еще до публикации. В 2018-м в КНР запущена интернет-платформа Piyao, задача которой с помощью искусственного интеллекта выявлять ложную информацию и транслировать «правильные» новости от прогосударственных вещателей.
ThinkTanks.by может не разделять мнение авторов исследований и публикаций.